Ужастики (и их любительницы)

В жизни я часто встречал девушек, которым нравятся ужастики. Эти фильмы, где вроде как должно быть страшно, потому что кого-то едят какие-то твари, поет бензопила, и кишки стекают по экрану. Ну, ясно, что страшное там — эта резкая музычка, когда подпрыгиваешь от неожиданности и сам эффект ожидания этих пук-эффектов.

Есть, конечно, девушки, которые морщат нос и говорят — «фууу, ужастики, этот низкий жанр, не то что балет Стравинского или гениальная меланхолия Бергмана». Ну да, с высоким искусством все понятно. Но массовое же никуда от этого не девается. И девушек, любящих именно ужастики удивительно много. Проведя личное исследование, вы даже удивитесь, насколько много.

Не буду развешивать клюкву об истории и семантике жанра хоррор. Посмотрим на обобщенный луганский образ любительниц ужасов. Даже не на образ (это разнообразные представительницы хитрого пола), а на всякие сопутствующие характеристики.

Первое, что приходит в голову — псевдо-умняк с надменным налетом психологии. Девушки хотят пугаться в кино, чтобы затем проявить свою потребность в мужской защите, потребность в оградительном внимании. На экране в темной пещере кому-то полная ж…, а вот рядом со мной мой заступничек, защитнег, ну и вообще решатель проблем. Этот случай на тонкой настройке как бы обязывает мужчин.

Есть и другой вариант. Подружки смотрят, к примеру, фильм про зомби (один из миллиарда новых фильмов про старых добрых зомби) и ни фига не пугаются. Наоборот, одна другой скажет: «смотри, вот этот вася, зомби — ну точно мой, когда набухается». Или «прикинь, этот старый упырь, который вокруг девицы вьется — копия наш декан». Луганск город небольшой, параллели можно проводить точно, и всем все будет понятно и смешно.

Есть поджанр — слэшер. Это фильмы, где режут, потрошат и расчленяют картонных персонажей. Тут у ужастиковых девушек работает другая фича. Во время просмотра слэшера у них идет приблизительно такой поток сознания: «кто ж останется в конце? Правильно, что распилили эту татуированную сучку, нехрен было на 10 минуте сиськами понтоваться». Я почему так осведомлен о чужом потоке сознания, потому что некоторые во время просмотра неслабо его озвучивают голосом.

Тема ужастиков отлично переносится на темы алкоголя и секса. Есть много парней, которые, когда нажрутся, сразу начинают кинг-конгить, — «где эта гребаная Годзилла, ща я ее лаптем под лавку загоню!». Самец-чудовище-насильник, но это на словах. А пьяная женщина сама превращается в Годзиллу, и все вокруг нее — потенциальные жертвы ее сексуальной агрессии. Выходит такое чудище на берег с претензией: «где мой город, полный ярких огней? Где эти вздымающиеся ввысь небоскребы? Что, ссытесь, когда Афродита идет к вам из пены морской?!!».

Самое главное в ужастиках — это то, что всё заранее известно, есть шаблон, канон, и поэтому не так страшно. И когда на экране кого-то жрут, рубят и лишают жизненных соков, то после фильма все свои проблемы кажутся мелкими — ну, подумаешь, кредит нечем платить, ну подумаешь — шуба новая оказалась такой же, как у Наташки, и как у Ленки, и как у Светки… Хотя, да — с шубой это кошмар.

В конце концов, надо сказать вот что. Девушки так любят ужастики, потому что в жизни сами ни хрена не боятся. И даже не боятся тратить бесценное время на такой тупой кино-развод, как ужастики.

О. К. Освальд