Луганские финансовые схемы

Многие луганчане мнят себя великими стратегами и комбинаторами. Очень популярны в Луганске такие разговоры:

— Олигарх Х. — лох. Он предпринял неверные шаги и очень скоро разорится. В отличие от меня, Васи Пупкина, мудро рассчитавшего все последствия своих движений, и едущего сейчас в троллейбусе в пенсионный фонд за прибавкой в 15 гривен в обществе двухста приятных попутчиков.

Некоторые из луганчан, кроме того, полагают себя великими манипуляторами.

На тот случай, если кто не знает, что такое манипулятор, напомню, манипулятор — это человек, который, вместо того, чтобы просто сказать жене: «Я хочу есть», — заводит разговор о геополитике и устраивает разнос на тему того, что жена совершенно за собой не следит, чтобы через три часа она догадалась, что муж голоден, и его надо покормить.

После чего манипулятор звонит кому-нибудь и рассуждает о своей причастности к Тайному Знанию о том, за какие нужно дернуть ниточки, чтобы добиться от людей желаемого.

Историй о луганских комбинаторах у меня накопилось немало. Расскажу одну из них.

Как-то мой знакомый Ю. заявил:

— Моя мама — очень интересный человек. Она прожила богатую, насыщенную жизнь. Была знакома со многими выдающимися людьми.

В голосе его звучала какая-то противоестественная праздничность. Такая бывает у продавцов ножей или соковыжималок, когда они предлагают вам купить их товар.

Я несколько удивилась, потому что этот поворот был нов. Сообщение легло на старые дрожжи рассказов о маме, из которых у меня сложилось впечатление, что если мама Ю. не Франкенштейн, то близка к этому. Ну, мало ли чего в жизни не бывает. Может, Ю. прозрел. Решил взрастить в своем сердце цветок любви к маме.

Как бы там ни было, я откликнулась дежурными позывными:

— Это просто замечательно.

Через пару недель на улице ко мне подошла старая женщина. Она представилась. Это была мама Ю. Мама Ю. сказала, что Ю. очень рекомендовал ей обратиться ко мне.

— Я вся внимание.

— Дело в том, что я хочу написать мемуары. У меня была очень интересная жизнь. Шикарные поклонники. Я хотела бы написать об этом книгу.

— Что же вам мешает?

— Если я буду об этом писать, я начну расстраиваться. Мне может стать плохо.

— И чем я могу быть вам полезна?

— Напишите мои мемуары за меня. Я вам все подробно расскажу.

— То есть вы хотите нанять меня на работу создателя ваших мемуаров. И в какую сумму вы оцениваете мой труд?

— Ну что вы. Денег у меня нет. Я думала как раз на этом заработать.

— Как вы себе это представляете?

— Вы пишете мою книгу. Находите издателя. Он издает книгу и платит мне за нее.

На этом месте я подумала, такого рода суждения могут происходить не со зла, а от бесконечной наивности (помноженной на преувеличенное представление о ценности своей жизни и своих воспоминаний). Что ж поделаешь, если человеку семидесяти лет никто за всю его жизнь ни разу никто не объяснил, что это все нереально. Что никто не будет писать его мемуаров и искать для них издателя, и не принесет потом много денег (и еще многого вместо него делать не будет…).

Я сослалась на крайнюю занятость и попыталась откланяться. Мама Ю. еще минут пятнадцать объясняла мне, что ее воспоминания крайне важны для человечества. Тогда я сказала:

— А почему бы вашему сыну или невестке или внукам, которых у вас немало, не сделать все это для вас? Насколько мне известно, они ничем особенным не заняты.

— Вы так думаете?

— Ну конечно.

— Я попробую им об этом сказать.

И мы расстались на этой светлой ноте.

Я шла и думала о Ю., .с которым знакома больше десяти лет. Тысячу раз я слышала его рассуждения о важности умения «на..ать» кого бы то ни было. (В сущности, это ключевая тема Ю.). Я также вспоминала восторги его кумовьев Зямы и Дыхи, про то, какой Ю. великий комбинатор. Умудряется получать плату даже за то, что кто-то в его присутствии чихнул.

Ну и о маме, конечно, не грех позаботиться. Почему великий комбинатор не может быть заботливым сыном? Может, запросто. Отсюда: если я несколько раз пила с Ю. кофе и смотрела на его инсталляции, почему бы не направить свою маму ко мне для получения небольшой помощи в деле написания мемуаров, поиска издателя и вручения ей гонорара?

Увы. Я ему в этом ничем не помогла.

После этого Ю. стал поднывать на форумах, что я — человек, способный насрать в рояль.

Охотно верю, что в его внутреннем мире имени Чапаева и Пустоты человек, срущий в рояль, и человек, неспособный подарить его маме 1000 часов личного времени и 3–5 тысяч долларов — это один и тот же человек.

Но эта история луганских финансовых схем меркнет в лучах другой, про то, как один лугачанин сделал бизнес на жизнелюбии своей супруги. Узнав, что жена спит с шефом фирмы, на которой работает, предприимчивый муж заставил шефа дорого заплатить за это. Представьте, целый год ходил к нему на фирму пользоваться бесплатным интернетом.

Абрамович и Бендер нервно курят в сторонке.

Ирина Петрова